Вихрь любви - Страница 28

Джулиан забарабанил пальцами по столу, собираясь с мыслями. Он решил написать не матери, а отцу. У него, как у врача-консультанта, имеются связи, и, возможно, он в силах пристроить Нону на приличную работу. Джулиан вкратце описал ее историю и объяснил, почему ей так срочно пришлось уйти из дому. Наконец, он запечатал письмо.

— Придется отнести письмо на ферму Гуэрн или подождать почтальона, когда он пойдет из Пенгоррана. Когда обычно он бывает там?

Нона оторвала взгляд от потертой манжеты:

— Часа в четыре. О своем появлении он всегда предупреждает свистком. Иногда Ханна выходит ему навстречу, он всегда очень спешит.

В последующие дни, ожидая ответа на свое письмо, Джулиан, как никогда, ощущал притягательность, Ноны. От длительного пребывания на открытом воздухе кожа у нее потемнела от загара, а в темных глазах появился блеск. Опрятные платья, которые она принесла с собой из Пенгоррана, лишь подчеркивали ее необычную красоту.

Однажды вечером, готовя мясо кролика, принесенного детьми Прайсов, она, помешивая в горшке, заметила:

— У цыган мы часто ели кроликов.

— Как долго вы прожили у них? — небрежно спросил Джулиан.

— Я… я не считала дни. Джулиан, я похожа на цыганку? Вы как-то сказали, что я напоминаю вам какую-то танцовщицу-цыганку. Помните?

Джулиан поднялся и отнес какие-то книги в шкаф.

— Разве я это говорил?

— Ну, вы же должны помнить. Вы говорили, что сходство потрясающее.

— Нона, вы напоминаете мне Фенеллу, цыганку, которая пела, танцевала и играла на скрипке вроде вашей на лондонских сценах. Это было давно. В последнее время я о ней не слышал.

— Биби, вожак табора, выгнала меня, поняв, что я не настоящая цыганка! Но Бенджи говорил, что она разрешила бы мне остаться с ними, будь я нецыганкой. Биби решила, что я полуцыганка, а они таких презирают. Но ведь Талларны не цыгане. Отец говорил, Талларны произошли от валлийских князей. Наш род насчитывает многие столетия.

— Цыгане тоже имеют древнюю историю. Вспомните, они очень гордые люди.

— Они мне нравятся. Мне с ними было хорошо. — Нона глядела на огонь. — Цыгане всегда поклоняются огню — он спасает их от холода и приносит свет в их шатры. Собираясь у костров, они поют, танцуют и рассказывают всякие истории. Но почему Биби была уверена, что я наполовину цыганка? Вот это меня очень удивляет. Конечно, моя мама… — Она положила руку на плечо Джулиана, и он ощутил ее близость.

— Кто знает, Нона? Вы говорите, что едва помните вашу маму, что ни ваш отец, ни Ханна никогда не говорят о ней. Почему бы вам не забыть о Биби? Нам не понять ненависть цыган к полукровкам.

Больше этот вопрос не поднимался, Джулиан сомневался, честно ли он поступает, не говоря ей обо всем, что ему стало известно? Но это только еще больше встревожит ее!

По мере того как проходили дни, он волновался все больше и больше. Неугомонная Нона все время была в коттедже и лишь ночью выходила подышать свежим воздухом, ибо существовала реальная опасность, что Гриффит Талларн, рыскающий повсюду, увидит ее.

Однажды жарким днем, сидя над книгами перед раскрытым настежь окном, Джулиан услышал, как Нона, стоявшая у другого окна, закричала:

— Две леди! Две роскошные леди… идут по тропинке… к коттеджу!

Джулиан вскочил и подошел к ней.

— Боже правый! Мама с Корой! — Глядя на женщин, приподнявших юбки и не отрывающих глаз от скользкой тропинки, он одновременно с раздражением и удивлением произнес: — Кто, кроме мамы, догадался бы подниматься на гору в кружевной шали на плечах, шелковой юбке с оборками и рюшками и в шляпе с пером?! А Кора вообще в шляпе с огромными полями!

Нона, взглянув на свою юбку из саржи и муслиновую блузку с маленьким воротничком, сделала шаг назад, но было слишком поздно. Миссис Херриард подняла взгляд, некоторое время присматривалась, а затем помахала Джулиану рукой в кружевной перчатке.

— Я ухожу, — сказала Нона.

— Нет, не надо! Они вас уже увидели. Вам придется остаться.

— Но я ужасно выгляжу! Что они обо мне подумают? Что скажут?

— Скоро мы это выясним, — произнес Джулиан, бросившись навстречу дамам.

Нона сразу пришла к выводу, что ей никогда еще не доводилось видеть женщину более красивую, чем мать Джулиана. Несмотря на жару и неизбежные следы пыли на подоле ее длинной юбки, она казалась Ноне безупречной, словно только что вышла из будуара.

У нее были такие же серые глаза, как у Джулиана, но волосы светлее, чем у него, а сиреневое платье, кремовый кружевной воротник и манжеты подчеркивали нежный цвет лица. Она настолько доминировала над всей обстановкой, что на мгновение затмила стоящую рядом девушку, и Нона лишь мельком заметила вопросительно глядящие синие глаза и завитки светлых волос под широкополой шляпой.

Джулиан представил Ноне мать и невесту.

— Дорогой мой мальчик! — Миссис Херриард держалась от него на расстоянии вытянутой руки. — Мы застали тебя врасплох? Почему ты не сказал мне, что живешь в горах?

— Я понятия не имел, что ты надумаешь приехать ко мне!

— Я тоже, — сказала его мать. — Но у Коры есть тетушка, которую мы вдвоем решили навестить, и только вчера узнали, что она живет в десяти милях отсюда. Твой отец иногда бывает весьма рассеян, а я не сильна в географии. Мы прибыли в карете, которую оставили на дороге. Женщина, встреченная нам по пути, сказала, куда идти. Она, кажется, удивилась, увидев нас, не так ли, Кора?

Джулиан, пододвигая девушке кресло, улыбнулся:

— Ты несколько необычно одета для восхождения на гору, мама!