Вихрь любви - Страница 14

Пододвинул кресло к очагу, сказал:

— Сядьте сюда, а я принесу чай. Я мог бы завтра вместе с вами пойти в горы. Хоть часть пути вы проведете не одна. — Он улыбнулся ей, и, в конце концов, словно проснувшись от какого-то кошмара, она подошла к креслу, села и уставилась на языки пламени. — Можно выйти рано, пока кругом еще никого нет, — продолжал Джулиан. — Оставлю Сэмми еды на день, и отправимся. Вы обещали как-нибудь показать мне гору. Помните?

На следующее утро Нона выглянула в окно и посмотрела на окутанный туманом утес Крейглас. Она надеялась, что, когда они поднимутся, туман рассеется. Джулиан спустился вниз, когда она складывала юбку с несколькими блузками в черную шаль.

— Вы возьмете с собой кроту? — спросил он позже, когда они позавтракали. — Если хотите, я могу сохранить ее.

— Спасибо, но я не могу ее оставить. Если не считать того случая, когда я впервые покинула Пенгорран, она всегда со мной.

— Вы сможете играть на ней в горах, заставите горы петь, растревожите духов…

Нона не ответила, а лишь накинула алый плащ, словно ей не терпелось отправиться в путь.

— Я должна попрощаться с Сэмми, — сказала она вдруг, и побежала в сарай. Джулиан слышал, как девушка разговаривает с зайчонком, произнося какие-то ласковые слова.

— Что с ним станет, когда вы уедете? — спросила она, когда они уходили из коттеджа.

— Выпущу его на волю. Он уже не тот испуганный детеныш, которого я спас от кошки. Но ему надо еще немного окрепнуть.

Над долиной плыли серые облака, расцвеченные коралловым и золотистым оттенками, а над ними, как призрак из тумана, возвышался Крейглас, Нона пошла вперед, спустившись в овраг, а затем поднялась на другую сторону. Даже с кротой, которую она все же взяла с собой, и несмотря на длинные юбки, она была проворной, как горная лань. Тропинка вела их между елями на нижних склонах горы, а утреннее солнце, проникающее сквозь ветки, нагревало бурый ковер из сухих иголок, но которому бежала тропинка.

Выйдя из леса, они зашагали по золоту вереска и утесника, пока не подошли к осыпающимся скалам.

— Оглянитесь! — скомандовала Нона, и Джулиан, оглянувшись, увидел, что долина внизу — сплошь зелено-золотистые поля, по которым, как серебристая змея, извивается река. — Оттуда в ясный день можно увидеть море, — показала Нона на вершину, скрытую голубым туманом.

Над ними, параллельно вершине, бежала едва различимая тропинка.

— Это самый трудный отрезок пути, но он приведет нас на вершину.

Осилив предательскую осыпь, они перебрались на острый как нож выступ Крейглас. У Джулиана вырвался удивленный возглас. Внезапно над ними на фоне неба, как стена, возникла гора. За горным кряжем их взору открылось широкое болото, которого снизу не было видно. Оно, казалось, тянулось далеко-далеко к самым дальним горам.

— Как странно, мы словно попали в другой мир, — произнес он.

Джулиан оглянулся назад, туда, где утес вклинивался в реку и где, похожие на игрушечные, трубы домиков Пенгоррана были едва различимы.

— Неужели можно перебраться через это болото?! — воскликнул Джулиан.

Он смотрел на ручейки коричневатой воды, бегущие по жесткой горной траве, на колышущийся над ветром тростник, на зловещий свет зеленой ряски и беловатую шевелящуюся пушицу.

Озорно сверкнув глазами, Нона перепрыгнула через ручей, журчащий у их ног, побежала зигзагообразными скачками и, пробежав немного, вскочила на камень. Она стояла на нем, ее силуэт выделялся на фоне неба, а плащ развевался на ветру. Затем она с быстротой молнии вернулась к нему. Он увидел, что от ее печали не осталось и следа. Глаза ее весело блестели.

— Если вы дойдете со мной до того места, где я повернул в другую долину, я вам покажу Золотое озеро.

— Великолепно! — засмеялся Джулиан. — Затем, полагаю, вы обернетесь и увидите, как я тону в болоте!

— Там есть тропинка, но я могу показать вам еще один обратный путь — старую дорогу. Этот путь гораздо длиннее, но там вы не попадете в болото, потому что дорога идет поверху и сильно петляет. Она приведет вас к долине.

— Идемте! Я хочу посмотреть на озеро!

Джулиану казалось чудом, как Нона ловко избегала обширных болотистых участков и находила в вереске на первый взгляд невидимые овечьи тропы. Дул легкий ветерок, воздух в горах был менее душным, а над головами путников кружили ястребы и канюки. Если не считать блеяния овец и журчания маленьких ручейков, на болоте стояла мертвая тишина.

— Смотрите! — вдруг воскликнула Нона и указала вперед.

Джулиан увидел внизу небольшое озеро, со всех сторон окруженное горами. У него перехватило дыхание — казалось, часть озера покрыта сверкающим золотом.

— Я рада, что они еще цветут и что вы их увидели! Это лилии, но не обычные кувшинки, а маленькие лилии с бахромой! Смотрите!

Она сбежала к краю воды, сбросила туфли и чулки, подняла юбки, зашла в воду и, сорвав несколько золотистых цветков, отдала их Джулиану, Цветы были похожи на гигантские лютики с длинными влажными стеблями. Молодые люди стояли на берегу, любуясь великолепием сверкающей поверхности озера.

— Давайте перекусим здесь! — предложил Джулиан. Нона согласилась.

Они выложили на плоский камень содержимое: небольшого ранца, который им собрала в путь Ханна: сыр, масло, холодный бекон, хлеб и пирог. Аппетит у обоих разыгрался.

Джулиан чувствовал себя, бесконечно счастливым. Ему было приятно отдохнуть от книг, быть в горах, любоваться волшебным озером. Однако он понимал, что причина его радости не столько замечательная природа, сколько Нона, сидящая рядом с ним. Ему хотелось взять ее за руку, сказать, какой сегодня прекрасный день, но он понимал, что делать этого нельзя. Здесь, в горах, она, похоже, избавилась от страхов и печали. Сейчас перед ним была жизнерадостная юная леди, о существовании которой он лишь догадывался. Но он понимал, что любое неверное движение с его стороны может вызвать у нее испуг. Испытывая некоторую неловкость, он вспомнил о Коре, которой подарил обручальное кольцо, но которая сейчас так далеко от него, словно осталась на другой планете. Конечно, в этом нет ничего странного, ведь Кора, в отличие от Ноны, не горянка!